Без права на забвение и срока давности, неизбежное возмездие. Часть 3

«О совершении немецко-фашистскими захватчиками и их пособниками массовых убийств и истязаний советского гражданского населения и пленных красноармейцев на оккупированной территории белгородской области. Деятельность органов госбезопасности по выявлению предателей родины и активных пособников фашистских оккупантов, действовавших на Белгородчине».

Составитель: Атаман БКО СКР Евгений Костюков.

5. Русская вспомогательная полиция

Немецкими оккупационными властями для поддержания немецкого «нового порядка» на захваченной территории, активно использовалась «русская вспомогательная полиция», сформированная из числа местного населения, изъявивших добровольное желание служить на стороне гитлеровской Германии.

Белгородская районная полиция размещалась по улице Воровского (Князя Трубецкого), дом 47. Ее полицейские участи находились в селах Старый Город, Болховец и Таврово.

В декабре 1942 года была создана полиция в Прохоровском районе.

Вспомогательная полиция в городе Валуйки и Валуйском районе была создана в октябре 1942 года.

В первой половине июля 1942 г. в городе Старый Оскол была создана коллаборационистская полиция, начальник В. Петров. Штат участковых подбирался из расчета на 100 жителей – один полицейский, из числа антисоветски настроенных лиц. Согласно указаниям венгерской Комендатуры, полиция поддерживала и укрепляла новый оккупационный порядок, выявляла и задерживала коммунистов, партизан и активистов Советской власти, организовывала патрульную службу по городу и на железнодорожном транспорте с целью охраны города от нападения партизан.

На территории Белгорода, сравнительно небольшого по площади и численности населения типичном русском провинциальном городе, была создана разветвленная сеть карательных органов немецкого оккупационного режима, основной функцией которой являлась борьба с любыми проявлениями антифашистских настроений и деятельности среди советских граждан. В нее входила городская полиция, созданная 25 ноября 1941 года, включавшая 5 полицейских участков, размещавшаяся по улице Попова-20 и улице Фрунзе (проспект Славы), дом 31. Полицейские участки находились в районе Савино, а также по улицам Красина (Николая Чумичева), Пушкина, Харьковской и Донецкой. Структура и численность Белгородской городской полиции постоянно изменялись, подгонялись под требования и нужды немецких оккупационных властей.

Обмундирование полицейских не было предусмотрено. Каждый во время службы должен был носить на левом рукаве одежды цветную повязку с немецкой надписью: «Im Dienst der Deutschen Wehrmacht» («В службе Вермахта»).

Вербуемый немецкими войсками в полицию обязан поставить свою подпись обязательством: «Я обязуюсь верно исполнять мои служебные обязанности и повиноваться всем указам моего начальства. Я также обязуюсь в борьбе против большевизма быть готовым, как храбрый солдат, в любое время отдать свою жизнь. Мне также поставлено в известность, что если я попытаюсь отклониться от своих обязанностей путем дезертирства, то буду покаран смертной казнью». Была введена специальная форма и знаки различия для полицейских.

Согласно архивным документам, в марте 1942 года, Белгородская городская полиция насчитывала 100 полицейских и состояла из 9 отделений по 11 человек в каждом и организована была в три взвода. Организатором и начальником полиции был Беланов Семен Никифорович, работавший до войны инженером молокозавода.

Город был разбит на полицейские участи. В первый полицейский участок входили улицы Ленина (Гражданский проспект), Буденного (Преображенская), Комсомольская, Народная (Народный проспект) и пересекающие их улицы Пионерская, Красина (Н. Чумичева). Во второй полицейский участок входили улицы Чичерина, Озембловского и ряд других.

Значительная роль в поддержании оккупационного порядка отводилась полицейским инспекторам, оказывавших помощь немецким оккупационным властям в выявлении советских патриотов – коммунистов, скрывающих свою принадлежность к партии, советских активистов, партизан, судебно-следственных работников, лиц, подозрительных на связь с партизанами, евреев, людей, не имеющих документов или проживающих в Белгороде без соответствующего разрешения.

Полицейские инспектора производили аресты, обыски, допросы, ночные проверки квартир с целью выявления подозрительных на связи с партизанами лиц, несли дежурную службу по управлению городской полиции и караульную службу в концлагере, организовывали облавы, с целью мобилизации граждан на принудительные работы для немцев и изъятия продуктов и товаров, которыми торговали на рынке, следили за соблюдением правил светомаскировки, оказывали помощь оккупационным властям в насильственной отправке людей на работу в Германию, выполняли  различные указания руководства полиции.

С самых первых шагов деятельности Белгородской полиции осуществлялась вербовка негласных агентов из числа антисоветски настроенных лиц, для выявления советских разведчиков, партизан, оставшихся неразоблаченными коммунистов, советских активистов, уцелевших евреев, лиц, проживающих без регистрации. Денежного вознаграждения полиция не выдавала своей агентуре. Агентура пособников обеспечивалась продовольственными пайками.

Когда полицейские по агентурным материалам осуществляли арест какого-то советского гражданина, протокол допроса, агентурные материалы и самого арестованного полиция передавала немецкой жандармерии. Таким образом, работа с агентурой была направлена непосредственно на оказание помощи немецким оккупантам.

Во вспомогательной полиции существовала строгая дисциплина, и за малейшее сочувствие арестованным и другим гражданским лицам грозил расстрел.

За более тяжелые проступки, по мнению немецких оккупационных властей, полагалась смертная казнь. В непродолжительной истории Белгородской вспомогательной полиции были расстреляны заместитель руководителя оперативной группы Штарка в Белгороде Овсянников С. и помощник начальника Белгородской городской полиции Клещевников И.

Наиболее активных полицейских не сразу посылали для проведения расстрелов. Сначала им поручали самостоятельно производить обыски, опросы советских граждан, задержания, назначали ответственными дежурными по управлению полиции. После того, как тот или иной полицейский активно проявлял себя в работе, его привлекали к расстрелам советских граждан.

В расстрелах советских граждан принимал участие руководящий состав городской полиции. Кроме того, в расстрелах принимали участие некоторые старшие полицейские и рядовые полицейские, отличившиеся по службе в полиции. Всего участвовало в расстрелах советских граждан до 30-35 полицейских.

Начальник полиции Беланов и его заместитель Ушаков с подчиненным им аппаратом арестовывали коммунистов и других лиц, выявленных агентурой, проводили следствие по делам на арестованных и составляли заключения о степени виновности, а также мере наказания вплоть до расстрела. Штарк лично утверждал эти заключения и люди расстреливались.

Расстрелы арестованных советских граждан производились русскими полицейскими под руководством Беланова или Ушакова, а также немецкого фельдфебеля, состоявшего в распоряжении Штарка при его бюро.

Ядро городской полиции, размещенной на улице Буденного (Преображенская) составляли человек десять-двадцать, в их числе Федоровский Г.И., Мамаев И.С., Ушаков, Корецкий, Свешников, Подковыров, Луговиков, Терещенко, Щурок и другие.

Спустя год с начала немецкой оккупации Белгорода, руководство городской полиции чувствовало себя довольно уверенно. Это ощущалось в их действиях и речах.

К первой годовщине со дня образования полиции в Белгороде ее новый начальник Ушаков опубликовал в издававшейся в городе оккупационной газете «Восход» статью, посвященную этому событию. Статья получила название «Год работы»: «Откатившаяся перед победоносным шествием Германской Армии жидо-комиссарская свора поставила своей задачей как можно больше разрушить и разграбить наш город, засорить его своими агентами и шпионами, которые должны были провоцировать оставшееся честное русское население, деморализовать   его бандитскими элементами и грабителями и вести свою черную, предательскую работу по разложению тыла.

Учитывая это и добиваясь установления с первых же дней после изгнания большевиков порядка в городе, охраны населения города, решительной борьбы с большевистскими агентами, Ортскомендатура и Городская Управа решили организовать городскую Полицию, на которую и были возложены эти задачи.

Нам, пришедшим первым на эту работу, было нелегко. Создавать аппарат, следить за тем, чтобы в него не проникли, маскируясь внешней преданностью, шпионы и уголовники, добывать обмундирование и оружие, бороться за дисциплину в наших рядах в непосредственной близости к фронту, под грохот пушек и взрывы большевистских бомб, при непрестанных угрозах агентов жидо-большевиков – убить каждого, кто не бросит службу в Полиции, — все это требовало большого напряжения сил и преданной работы.

Мы работали, не боясь ни запугиваний, ни трудностей работы, очищая и укрепляя свои ряды, борясь с преступным элементом, охраняя порядок в городе и ведя упорную и плодотворную борьбу по ликвидации бандитизма и шпионажа в нашем городе и районе.

Сейчас, через год работы, вспоминая эти суровые дни и сравнивая их с сегодняшней действительностью, ясно видишь ту огромную и трудную работу, которую нам удалось проделать под руководством Германского Командования и Городского Управления, добиваясь осуществления поставленной перед нами цели: охраны порядка и безопасности населения нашего города».

Городской глава города Белгорода Пфецер и помощник начальника городской полиции Федоровский, также в этой же оккупационной газеты «Восход» написали статьи, приуроченные к первой годовщине городской полиции. Они является наглядным пропагандистским примером.

На первую годовщину с момента создания Белгородской городской полиции оккупационными властями было принято решение о поощрении наиболее отличившихся полицейских. Приказ № 311 по Белгородской городской управе от 25 ноября 1942 г. был опубликован в Белгородской оккупационной газете «Восход» за подписью городского головы Пфецера.

В начале июля 1942 г. Валуйский район был оккупирован немецкими войсками. С момента оккупации немецкими военными властями стали создаваться различные органы управления. Так, в первые же дни оккупации были созданы Валуйская городская управа и полиция. Штат этих органов в основном комплектовался из числа местных жителей. Во главе Валуйской городской управы был поставлен бургомистр Руденко из числа местных жителей, работавшего до войны на Валуйской железнодорожной станции. Начальник полиции — Солосин Д.С., до войны работавший художником и завклубом в Валуйской трудовой колонии НКВД. Первыми организаторам Валуйской полиции, как карательного органа, были друзья Салосина, Капустин, Чернокалов, Яченко, Елисеев, Магденко, Хоренко, Смирнов, Курский. В августе 1942 г. численность полицейских в полиции, поступивших на службу добровольно, составляла около 20 человек. С первых дней существования полиции начались проводиться карательные мероприятия. Общее число полицейских Валуйской городской и районной полиции по состоянию на конец 1942 г. составило 149 человек. На руководящие должности, как в гражданские, так и в репрессивные органы оккупационными властями иногда назначались бывшие служители религиозного культа или выходцы из семей православных священников. Так, городским головой города Валуек был назначен священник местной церкви Руденко, заместителем начальника Старооскольской полиции – Дородницын.

Вся русская вспомогательная полиция в Валуйках передана «зеленой жандармерии», являющейся карательным органом военных властей, выполнявшей функции территориальной жандармерии, руководившей русской полицией, осуществлявшей борьбу с партизанами и другими вооруженными отрядами советской власти, которые действовали в тылу у немцев. Эта службы вела и следственные дела.

Весь Валуйский район был разбит на 7 участков, во главе которых были назначены старшие полицейские.

• 1 участок — город (старший полицейский — Елисеев);
• 2 участок – село Лавы (старший полицейский — Николаев);
• 3 участок – село Принцевка (старший полицейский — Достов);
• 4 участок – село Пимоново (старший полицейский — Некрасов);
• 5 участок – село Селиваново (старший полицейский — Трибунский);
• 6 участок – село Мандрово (старший полицейский — Холоша);
• 7 участок — Рождественное (старший полицейский — Падальцин).

Каждому участку была отведена строго определенная территория, на которой должен был поддерживаться порядок, установленный «зеленой жандармерией».

На полицейских была возложена обязанность нести службу у базара, смотреть за порядком торговли, задерживать всех подозрительных лиц, не имеющих документов. Нести охрану на железнодорожных мостах, водокачке, тюрьме и электростанции, городской управы.

Полиция была разбита на группы:

• 1-ая группа (карательная): Салосин, Курчевский, Моляков, Аксенов, Чернокалов, Капустин, Курский, Ячейкин, Болоян;
• 2-ая группа несения постов-караулов;
• 3-я группа — разъездные с донесениями (Матыч, Поторинцев, Шевцов);
• 4-ая группа — остальные полицейские, которые вызывались по указаниям начальника полиции Салосина.

Начальник полиции Салосин давал указания производить обыски на квартирах у граждан, назначал полицейских в наряды. Сам непосредственно арестовывал советских людей, допрашивал их, производил обыски, ездил на облавы партизан вместе со своими подчиненными. Салосин принимал активное участие в расстрелах советских граждан.

Валуйская полиция постоянно преобразовывалась немецким оккупационным руководством. Основной задачей, возлагаемой на Валуйскую городскую полицию, возглавляемую Елисеевым (после снятия Салосина), являлась проведение карательной политики против советских патриотов и укрепление фашистского тыла

Начальник Валуйской городской полиции Елисеев, совместно с подчиненным ему аппаратом, по указанию ортс-комендатуры систематически проводил облавы в городе Валуйки с целью задержания подозрительных лиц, которые не имели соответствующих документов. В результате проведенных облав под его руководством было арестовано и посажено местную тюрьму большое количество лиц.

Валуйская полиция по распоряжению фашистских властей арестовала и сажала в тюрьму лиц саботировавших выполнение распоряжений немецких оккупантов, а также производила изъятие имущества советских граждан, которое затем передавалось в немецкую жандармерию и бургомистру города Валуек – Руденко.

Созданная в июле 1942 году Старооскольская районная полиция — начальник В. Петров, осуществляла охрану и поддержание оккупационного порядка, установленного немецко-венгерскими войсками, выявляла и арестовывала коммунистов, партизан и активистов Советской власти, несла патрульную службу по городу и на железнодорожном транспорте с целью охраны от нападения партизан. Штат участковых полицейских комплектовался из антисовестки настроенных лиц из расчета на 100 жителей – один полицейский.

Старооскольская районная полиция обслуживала 4 района: Старооскольский, Шаталовский, Ястребовский и Ясеновский (назывался он тогда Нижне Гниловский). Всего было 7 участков, начальниками которых являлись назначенные Петровым офицеры полиции: Степичев, Котляров, Сотников, Саплин, Чаркин, Прокудин и Толстых. В подчинении их находились старшие полицейские и просто полицейские.

Структура Старооскольской полиции:

В конце июля 1942 г. произошло разделение Старооскольской районной полиции на городской и районный отдел.

Численность Старооскольской городской полиции составляла более 80 человек, преимущественно бывшие кулаки, разный уголовный элемент, дезертиры из Красной Армии. Основным и решающим критерием отбора в профашистскую полицию города Старого Оскола являлась ненависть к советскому строю.

В целом, положительно деятельность русской вспомогательной полиции оценивали отдельные высокопоставленные военачальники германской армии. Так, в донесении командующего частями обеспечения тыла группы армии «Центр» генерала пехоты М. фон Шенкендорфа отмечалось: «Полиция повсеместно хорошо зарекомендовала себя и сегодня является существенным фактором для усмирения страны… Сегодня уже нельзя обойтись без помощи местной полиции в деле усмирения населения».

6. Тайная полевая полиция ГФП-725

Для истребления советских патриотов, подавление патриотического и партизанского движения против оккупантов, наряду с другими карательными органами, была создана тайная полевая полиция ГФП (Гехайме фельд полицай), выполняющей функции фашистского гестапо в прифронтовой полосе, являлась полицейским исполнительным органом военной контрразведки, которой были предоставлены неограниченные права.

Сотрудники ГФП беспрепятственно могли проезжать через контрольно-пропускные пункты на дорогах, заходить в военные здания, использовать военные сигналы и средства связи, военное оборудование и запасы при выполнении своих обязанностей. Имели право бесплатно пользоваться общественным транспортом.

Выполняя свои обязанности, они могли носить любую штатскую одежду или униформу. У каждого члена полиции в дополнение к документу, удостоверяющему личность, и в военной книжке, был пропуск в виде зеленой карточки с фотографией в штатской одежде и в военной форме, а также жетон полицейского.

За весь период войны на оккупированных территориях действовало свыше 80 групп ГФП, большее количество из которых для осуществления фашистского оккупационного режима использовалось в Советском Союзе.

Деятельность ГФП была направлена прежде всего против постоянно растущего советского партизанского движения, которое наносило серьёзные потери фашистскому Вермахту. Специально задачей ГФП являлось получение от пленных борцов Сопротивления и от арестованных советских граждан информации об антифашистском движении Сопротивления, выслеживание центров Сопротивления и участие в их ликвидации.

Особенно доказательным для преступного характера ГФП является то, что она выполняла роль палача по отношению к попавшим в немецкие руки советским борцам Сопротивления. Эта преступная функция ГФП значительно расширилась уже в сентябре 1941 года: «также гражданские лица, которые в достаточной степени подозреваются в шпионаже, саботаже или партизанской деятельности, после допроса должны быть ГФП расстреляны».

Для выполнения своих карательных функций официальный состав группы ГФП, кроме немцев – подданных Германии, пополнялся добровольцами из числа изменников Родины – граждан СССР, перешедших на сторону врага, принявших присягу на верность служения гитлеровской Германии, которых немцы называли «гиви», сокращенное от немецкого «хильфсвиллиге» — добровольный помощник, принявших присягу на верность верховному главнокомандующему немецким Вермахтом Адольфу Гитлеру.

Согласно процедуре приведения, после основательного наставления о значении присяги, следует приведение «гиви» к присяге, которое должно быть подтверждено документами. Текст присяги торжественно зачитывается офицером вначале по-немецки, а затем через переводчика, после чего приводимые к присяге, хором на своем родном языке выкрикивают «Клянусь!».

Текст присяги: «Я даю эту священную клятву в том, что в борьбе против большевизма беспрекословно повинуюсь верховному главнокомандующему немецким Вермахтом Адольфу Гитлеру и всем своим начальникам и, как храбрый солдат, готов в любое время отдать свою жизнь за эту клятву».

С июля до декабря 1942 года в городе Белгороде, временно оккупированного немецко-фашистскими захватчиками, дислоцировалась 725-я группа ГФП, сформированная в городе Миргород Полтавской области из миргородский полицейских, ряды которых значительно пополнились бывшими жителями города Армавир Краснодарского края, призванными в Красную Армию, попавшие под бомбежку и оказавшихся в окружении немецких войск. Среди добровольно сдавшихся оккупационным войскам оказались фольксдойче — этнические немцы, проживавшие на территории СССР.

Миргородские полицейские, активно участвовавшие 28 октября 1941 года в массовом расстреле еврейского населения города Миргород (168 человек), были включенных в подразделение тайной полевой полиции ГФП-725. Основное ядро составляли украинцы и этнические немцы из числа советских граждан, добровольно перешедших на сторону немецких захватчиков: Кремер Д.Д., Кремер Д.М., Виндекер И.И., Горх К., Линт Ф., Эрлих А., Тоскунов, Онацко, Маревич, Пучка и другие. Летом 1942 года в ГФП-725 в город Миргород прибыли 15 украинских добровольцев, уроженцев Велико-Богачевского района, в возрасте 18-19 лет: Писаренко, Винниченко, Гирка, Шепель, Обийкин, Левенец, Жгирь, Холоста, Пилипенко, Бутенко, Бандура, Диденко, Тимин, Чирка, Заяц. «Гиви» были вооружены немецкими карабинами с патронами, обмундированы в немецкую форму, носили погоны темно-зеленого цвета с желтой окантовкой, на которых было написаны желтые буквы «ГФП». «Гиви» находились на продовольственном и денежном довольствии.

Для ГФП-725 был отведен район действий:

• с юга на север – от города Волчанская Харьковской области до города Обояни Курской области;
• с запада на восток – от поселка Середина Буда Сумской области до города Валуек Белгородской области.

Отступая под натиском советских войск, штаб ГФП-725 дислоцировался в декабре 1942 года – январе 1943 года в городе Купянске Харьковской области, в феврале 1943 года – в городе Сумы, с марта 1943 года – в городе Киеве и других местах Украины.

Выполняя указания гитлеровского командования, сотрудники ГФП-725 выявляли и арестовывали советских разведчиков, партизан, их связных и других советских патриотов; проводили карательные операции против партизан и мирного населения, заподозренного в связях с партизанами; допрашивали и расстреливали советских граждан. Эти чудовищные злодеяния сотрудниками ГФП-725, в том числе «гиви», совершали под руководством и при непосредственном участии нацистских военных преступников: командира 213-й охранной дивизии генерал-лейтенанта ГЕШЕНА, шефа (комиссара) группы ГФП-725 капитана КАРГАНА, его заместителей капитана ШВАЙЦЕРА, начальников (секретарей) внешних команд («ауссенкомандо») указанной группы МЮЛЛЕРА, ПШЕЗИНА, унтер-офицеров КОРНА, ЕРКАСА, БЕРНИВЕЦ и других.

ГЕШЕН неуклонно проводил в жизнь директивы и установки, касающиеся жестокой расправы с мирным населением. Им был издан ряд приказов, содействовавших разнузданному нарушению правил ведения войны и совершению преступлений против населения оккупированных территорий.

В конце лета или в начале осени 1942 г. из личного состава команды немецкое командование стало выделять группы, т.н. наружные «ауссенкомандо» и направлять их из Белгорода в города Волчанск, Старобельск.

В конце сентября – начале октября 1942 г. из города Белгорода, где дислоцировался штаб ГФП-725, «гиви» в составе внешней команды («ауссенкомандо») были направлены в город Валуйки. В лесных массивах под Валуйками действовали советский партизанский и десантный отряды, дезорганизовавшие работу важнейшего железнодорожного узла.

В Валуйках личный состав «ауссенкомандо» ГФП-725 с первых дней деятельности активно выявлял и истреблял партизан, местных патриотов, связанных с ними бывших советских военнослужащих. ГФП-725 проводил облавы в городе Валуйки и Валуйском районе, задерживал бывших советских военнослужащих, лиц, подозреваемых в связях с партизанами, а также активистов и других патриотов, которых водворяли в тюрьму, и большинство из них затем были расстреляны. Команда ГФП проводила активную карательную деятельность и с участием Валуйской полиции осуществляла расстрелы советских граждан.

«Гиви» группы ГФП-725 в количестве около 10 человек украинцев, хорошо знающих немецкий язык, следили за работой каждого полицейского. Все они носили немецкую форму и были опасными для всего Валуйского района.

В сентябре 1942 года группа «гиви» ГФП-725 активно участвовала в карательной операции «Осенний лес», развернувшейся в лесном массиве под Валуйками.

Анализ следственных документов о преступлениях карателей подразделения ГФП-725 на территории Белгородской области за достаточно короткий отрезок времени позволяет говорить об участии служащих этого подразделения в следующих массовых расстрелах:

1. конец лета 1942 г. – операция против партизан в районе села Соломино Белгородского района. В результате карательной операции было убито 12 партизан, арестовано 10 советских граждан, которые были доставлены для проведения с ними следственных действий в расположение ГФП в г. Белгороде. Судьба задержанных осталась не выясненной;
2. конец августа 1942 г. – расстрел в Дальнем парке г. Белгорода 5 советских граждан;
3. конец сентября 1942 г. – расстрел в Дальнем парке г. Белгорода 12 советских граждан.
4. конец сентября 1942 г. – расстрел в лесу под Валуйками около 30 советских граждан.
5. октябрь 1942 г. расстрел в лесу под Валуйками 5 советских граждан.
6. начало ноября 1942 г. – расстрел 27 советских граждан, жителей сел Аркатово, Конопляновка, Орехово, Яблоново Валуйского района.
7. 24 ноября 1942 г. – карательная операция в селе Тимоново Валуйского района. Расстрел 20 местных жителей. Публичная казнь местного лесника.
8. декабрь 1942 г. – расстрел около 25 узников Валуйской тюрьмы.
9. январь 1943 г. – расстрел 25 узников Валуйской тюрьмы.
10. 18 января 1943 г. – расстрел 150 советских граждан, узников Валуйской тюрьмы.

Архивные материалы Управления КГБ СССР по Белгородской области свидетельствуют, что непосредственными участниками этих массовых расстрелов были «гиви» ГФП-725: Кремер Д.Д., Кремер Д.М., Эрлих, Черниченко, Коваль, Резник, Жгирь, Бандур, Пилипенко, Виндекер, Заяц, Пучка, Тоскунов, Горх, Шепель, Винниченко, Тимин, Иванов, Обийскин, Писаренко, которые раздевали арестованных, подводили их к траншее, яме или обрыву, расстреливали выстрелом в затылок. После расстрела убитые простреливались для гарантии в траншее, яме или в овраге. Расстрел производился из пистолетов, а простреливали убитых из карабинов. Одежду и обувь расстрелянных советских граждан собрали, доставили в кладовку, в расположении ГФП.

Безусловно, реконструкция преступной деятельности ГФП-725 не является полной и абсолютно достоверной. В распоряжении следователей Управления КГБ СССР по Белгородской области, которые занимались следственным делом № 37, не оказалось наиболее ценных материалов – документальных свидетельств (трофейных документов).